Уже свыше двадцати лет лучшие (и не очень) умы казахского народа бьются над решением бед и проблем родного языка. По этому поводу высказывались видные ученые, политики, писатели, артисты, спортсмены. И эта тема, регулярно обсуждаемая даже в русскоязычных СМИ, в казахоязычных стала просто сакральной. По собственным ощущениям автора этих строк, «Т›азаТ› тілі мУ™селесі» так или иначе обсуждается в каждой второй казахоязычной телепередаче. Сколько за эти годы было выработано рецептов, высказано идей и выдвинуто лозунгов, известно одному богу, но тон обращений к обществу и государству всегда был одним и тем же: «Помогите!», «Спасите!», «Убивают!». Жители других стран, ознакомившись с этими мнениями, легко могут решить, что казахский язык находится в такой же критической ситуации, как язык коренного населения Японии – народа айну, на котором ныне могут свободно изъясняться лишь несколько десятков человек.

Никто не отрицает того, что у казахского языка есть определенные проблемы. У какого языка их нет в эпоху глобализации? Но давайте попробуем задуматься над тем, насколько эти проблемы являются проблемами. Может быть, это невдомек некоторым радетелям национальной культуры, но, по оценке ЮНЕСКО, казахский язык относится к группе из восьмидесяти самых благополучных языков мира («not endangered»), соседствуя с английским, испанским, узбекским и т. д. А 99% остальных языков мира относятся к иным пяти категориям, которым в той или иной степени грозит опасность исчезновения. И международных экспертов нельзя упрекнуть в некомпетентности. Ведь главным показателем жизнеспособности языка является владение языком детьми, а на казахском языке обучается свыше 60% школьников страны. Причем за истекшие десять лет численность обучающихся возросла более чем на 10%. Думается, какие-либо комментарии к этим цифрам будут излишни.

Государство из года в год нещадно расходует миллиарды тенге на финансирование самого различного рода программ по возрождению казахского языка. Издается литература, снимается кино, открываются специализированные телеканалы. В значительной мере на государственный язык переведено делопроизводство. Даже та часть казахов, которая ранее считалась полностью обрусевшей, сейчас интенсивно изучает родную речь и отдает своих детей в казахские детские сады и школы. С каждым годом увеличивается и число овладевших языком представителей некоренного населения. И в отличие от советских времен, значительная часть европейского населения знает казахский язык на бытовом уровне. Как сообщает Агентство по статистике, до четверти русских, украинцев и немцев понимает устную речь.

Но почему-то люди, считающие себя цветом нации, абсолютно не удовлетворены подобным темпом распространения казахского языка. Они хотят, чтобы дело продвигалось гораздо более интенсивно. Выразителем этих чаяний и надежд стало министерство культуры под руководством М.Кул-Мухаммеда
23a8
, разработавшее проект «Государственной программы функционирования и развития языков на 2011-2020 годы». На сей раз, в отличие от предыдущих времен, цели программы определены не туманно-оптимистичными формулировками, а вполне конкретными цифрами. К сроку завершения программы, по замыслу авторов, казахским языком должно овладеть 95% населения (цифра определена, видимо, за вычетом еще лепечущих детей и уже еле шамкающих стариков).

При этом подчеркивается, что данное расширение сферы казахского языка никоим образом не скажется на позициях русского языка, которым также должно будет владеть практически все дееспособное население. Что же касается английского языка, то им к указанному сроку должны будут в удовлетворительной форме овладеть 20% казахстанцев. В общем, страну ожидает грандиозная зубрежка, сравнимая со временами ликвидации безграмотности населения.

Поскольку перспективы русского и английского языков в Казахстане – это совершенно отдельная тема для разговора, зададимся на сей раз одним вопросом: Насколько обоснованными являются задумки М.Кул-Мухаммеда в отношении казахского языка? Для ответа на этот вопрос достаточно обратиться к цифрам, которых не учли в министерстве культуры. Согласно официальным данным, свободно владеет казахским языком 62% населения. Однако, как совершенно справедливо замечают комментаторы, эти данные однозначно завышены даже без особенного умысла со стороны правительства. Важную роль здесь сыграл субъективный фактор, когда многим казахам было неудобно признаваться в незнании языка. Ведь в то, что 95.5% казахов удовлетворительно владеют родным языком, человеку, проживающему в стране, поверить просто невозможно.

Согласно приведенным выше данным министерства образования, можно приблизительно определить численность владеющих казахским языком в 8 миллионов человек, то есть 50% всего населения. Как в таком случае можно говорить о переходе на казахский язык? Не случайно многие русскоязычные, изучившие казахский язык по собственной инициативе, говорят о том, что у них просто отсутствует среда для общения. Иначе и быть не может. Ведь нигде в мире не удалось выработать каких-то особенных методик обучения, по эффективности сравнимых с погружением в языковую среду. Если вспомнить, то превалирование русского языка в Казахстане началось не вследствие каких-то нормативных актов, а по причине преобладания в численности русскоязычного населения в 60-70-х гг. XX века.

Сейчас наблюдается иная демографическая картина, и ситуация изменяется и будет изменяться с каждым годом. По всей видимости, уже в 2030-2040 гг. спокойно и без потрясений казахским языком действительно овладеет доминирующая часть населения. И трудно поверить, что этого не понимают представители казахской интеллигенции или аналитики из министерства культуры. Какой же смысл тогда заключается во всей этой неутихающей шумихе вокруг языка, в провозглашаемых амбициозных планах? Неужели так принципиально могут быть важны десять-двадцать лет разницы в будущей (будем надеяться) многовековой истории независимого Казахстана.

Может быть, дело, прежде всего, кроется в причинах психологического плана. Ведь многим «защитникам казахского языка», наверное, не дают (должны не давать) покоя собственные воспоминания. Это ведь нынешние почтенные аксакалы, в свое время работая по комсомольской или партийной линии, помогая формироваться новой исторической общности советских людей и демонстрируя «интернационализм», закрывали казахские школы и писали доносы на действительно заслуживающих искреннего уважения смельчаков-одиночек, пытавшихся заступиться за язык в самые трудные годы. А теперь, когда и драка давно уже закончилась, они, пытаясь реабилитироваться за свое приспособленчество, прежде всего в своих глазах, отчаянно машут кулаками, рассекая воздух. Методы же по старой большевистской привычке они предлагают только революционные.

И плохо то, что весь этот шум влияет на наше правительство. Поскольку выступление М.Кул-Мухаммеда совсем не равно выступлению М.Шаханова. В итоге, русскоязычное население страны начинает резонно предполагать, что незнание государственного языка может вскоре обернуться какими-либо санкциями. Ведь если говорить откровенно, то форсировать изучение казахского языка в нынешних условиях возможно только с помощью «дубинки» и превращения в Эстонию.

Конечно, скорее всего, эта государственная кампания закончится точно так же, как у нас и заканчивается большинство государственных кампаний. Деньги будут освоены, а через десять лет уже совсем другой министр культуры будет презентовать новый проект программы развития языков в Казахстане, валя все шишки на своих предшественников. Впрочем, может быть, в то время казахская интеллигенция, наконец, осознает, что никакой трагедии, собственно, и не наблюдается.